«Новое нормально» — кто на кого осуществляет химические атаки?
Применения химических веществ в качестве оружия происходит регулярно, но именно за последние два года выросло количество сообщений СМИ о смертях, вызванных химическим оружием. Это связано не только с тем, что оно более интенсивное, но и с тем, что оно все чаще носит «международный» характер и наблюдается все большим количеством участников международных отношений: в 1980-х годах по приказу Саддама Хусейна на смерть был отравлен 8000 человек курдского города в Северном Ираке, в 1990-х в Японии в результате террористического акта в метрополитене от зарина погибли 20 человек, а пострадали тысячи; теперь террористы ИГИЛ применяют химическое оружие в Сирии и Ираке. Стоит отметить, что химическое оружие используется не только террористами, но и наемными убийцами, основным отличием является цель: при терроризме это случайные люди, а наемные убийцы преследуют определенное лицо или группу лиц.
С этими субъектами в один ряд выстроились Северная Корея, спецслужбы которой убили брата лидера страны в Куала Лумпур; правительство Сирии, широко применяет химическое оружие против своих граждан вопреки нормам международного, гуманитарного и уголовного права, а также ее союзник — Россия — против своих, а порой и чужих граждан на чужой территории вопреки всем нормам международного публичного права.
В то время, как сирийцы массово гибнут от химии на своей территории, Ким Чон Нам, Александр Литвиненко, Сергей и Юлия Скрипач, а в свое время и Виктор Ющенко стали жертвами международного «химического нападения». Однако до сегодняшнего дня так и не дана международно-правовая квалификация применения этого запрещенного боевого оружия на чужих территориях в мирное время: считать ли это актом терроризма или военной агрессией? Является ли это международным преступлением или международным правонарушением другого характера? Известно, что этот вид оружия запрещен, но как и по каким правилам наказывать организаторов ее применения в мирное время — на международном уровне не прописано нигде.
Анализ этой ситуации усугубляется еще и тем, что все эти случаи характеризуются «отрицанием» со стороны субъектов, международное сообщество считает организаторами покушения на убийство таким подлым и варварским способом. Ни Кремль, ни Северная Корея, ни президент Сирии Асад не признают своей причастности к применению химического оружия. Именно поэтому стоит взглянуть на организационный процесс его применения.
«Организаторы» используют различные химические соединения — от простого хлорина и горчичного газа до сложных зарина и Новичка. Простые химикаты легче получить террористам, сложные — спецслужбам государств, имеющих соответственно оснащенные лаборатории и хорошо подготовленных ученых. Кроме того, как еще в 2006 году в своей статье в Новой Газете отметили Андрей Солдатов и Ирина Бороган, исполнители таких сложных покушений должны бояться своих командиров больше, чем самой химического вещества, а, соответственно, речь идет об организациях с чрезвычайно жесткими правилами и культурой шантажа, присущих террористам и диктаторским режимам.
Кроме того, для попадания химического оружия на территории других государств могут использоваться спреи среди женской косметики, как в случае с Ким Чон Намта дипломатические пути, как, скорее всего, произошло в случае бывших сотрудников разведки РФ. Хотя прямых доказательств против Кремля никто не предоставляет, однако ряд индикаторов указывают на его участие в организации убийства Литвиненко и покушения на Скрипаля.
Настоящим шоком для всего мира стал случай отравления бывшего разведчика РФ Сергея Скрипаля и его дочери в Солсбери в начале марта этого года. «Они стали жертвами умышленного отравления нервно-паралитическим веществом семейства Новичок». Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй отметила, что очень вероятно, ответственность за это нападение должна нести Россия. По ее словам, Россия продемонстрировала сарказм, презрение и пренебрежение на требование Великобритании объяснить ситуацию».
Среди экспертов поднимается вопрос относительно мотивов Москвы осуществлять такие действия, ведь вроде бы с точки зрения репутационного ущерба ей это совсем не выгодно. По этому поводу стоит отметить, что Москва за репутацию давно не заботится, потому что ей важнее, чтобы ее боялись.
Но, собственно, в случае недавнего покушения на Скрипаля мотивом могла послужить необходимость активизации имиджа врага в лице Европы перед президентскими выборами. Нападение на Скрипаля состоялось за две недели до выборов РФ, а нарративы о враждебности Запада против России, использованые российскими СМИ, мобилизовали электорат, чье участие должно было легитимизировать сами выборы.
Несмотря на это стоит помнить, что в своих сегодняшних отношениях с миром Кремль используетвсе методыпсихологического шантажа, а шантаж не требует мотивов вообще, поскольку его основная цель — запугать, а при возможности, еще и шокировать.
Почему химическое оружие должно «шокировать»?
Война запрещена, но ведется; химическое оружие также запрещено, но применяется, то почему же на применение химического оружия должно быть жестче реакция, чем на ведение «запрещенной войны»?
Потому что война часто развивается «без выбора», не «полностью контролируемой» какой-то одной стороной. Кроме того, в войне тоже есть правила — нормы международного гуманитарного права. И для того, чтобы утверждать, что в войне есть правила сначала нужно согласиться, что война — это допустимая опция. Особенно, это психологически «приемлемо», если война — далеко. Оружие в войне может применяться против комбатантов (напр., вооруженные силы), но она не должна вызывать излишние страдания.
Понятие оружия массового поражения включает в себя химическое, биологическое и ядерное оружие, основное назначение которого это нанесение массовых потерь. Основным отличием химического оружия является продолжительность его действия. Очень часто люди начинают испытывать симптомы, когда спасти их уже невозможно.
За исключением легких не летальных химикатов по типу слезоточивого газа, она запрещена во время войны и в мирное время во всем мире на всех уровнях, в частности, для России и Сирии. Кроме того, применение химического оружия — это сознательный, контролируемый выбор нападающей стороны. Этот выбор является подлым и ужасным способом вооруженных сил или спецслужб в открытой или скрытой войне.
Немецкий полковник, во время Первой мировой войны получил приказ принять химию против врага вспоминал свои эмоции так:
«Я должен признаться, приказ отравить врага, как травят крыс, ошеломил меня: мне это было противно, как и любому порядочному солдату …».
От этого часто невидимого яда не спрятаться в бомбоубежищах; страдают все, кто находится рядом — погибает страшной «крысиной» смертью или получает пожизненные параличи гражданское население: женщины, дети и младенцы. Вот что переживают люди, против которых применяют химию: сужаются зрачки, выступает холодный пот, выделяется слюна, изо рта идет пена, тело охватывают судороги, наступает паралич, а за ней — смерть. Только вот к смерти иногда проходят ужасные 15 минут, а иногда — часы.
Так что если целью войны является достичь силовой реализации национальных интересов, то цель применения химического оружия — породить психологический террор выживших. Следовательно, лидеры стран или их спецслужбы принимают решение об использовании этого оружия, попадают в одну плоскость с террористами.
Инструмент террора
Месседжи, которые посылают террористы, совершая свои варварские нападения на гражданское население, на мирных территориях такие: «нас надо бояться», «будете дальше нам мешать, следующими будете вы». Это методы, к которым опускаются террористы при отсутствии альтернативных средств воздействия на политику своих врагов.
Стоит отметить, что химическое оружие, в отличие от, например, огнестрельного, может повредить не только жертве, но и людям вокруг и самому злоумышленнику.
Так, химическое оружие является инструментом массового террора. Если ее применяет государство, то фактически она участвует в акциях терроризма. К сожалению, международное право не содержит единого подхода к квалификации терроризма и к применению химического оружия в мирное время, но введение общего наказание за эти преступления должно быть внесено в повестку дня глав государств либерального международного правопорядка. При этом следует учесть, что сегодняшний режим РФ, применяет методы, которыми используются террористами, часто подкупает большой бизнес Запада для лоббирования своих политических и даже геополитических целей, и этот большой бизнес формирует повестку дня лидеров своих государств таким образом, чтобы отсрочить «наказание» России.
Следовательно, безнаказанность террористов, лидеров и агентов спецслужб преступных режимов порождает все новые случаи применения ядов в качестве оружия. Таким образом, запрещено становится разрешенным. Ведь если наказание и происходит, то казнь не организаторов, а исполнителей — в соответствии с национальным уголовным правом, в основном, стран места совершения «преступления». Следовательно, такая международная деятельность, которую можно трактовать как международное преступление или военную агрессию, оценивается каждой страной отдельно по своему усмотрению, а совместно страны, кроме одноразового показательного выдворения шпионов, сделать ничего не способны.
Химические атаки — дополнительный элемент гибридной войны. Что учесть Украине?
Итак, как показано выше, химическое оружие применяют как террористические организации, так и уголовные режимы. Куда отнести российские спецслужбы в данном контексте остается риторическим.
В любом случае, деятельность последних процветает на территории Украины еще со времен Советского Союза. Но теперь в контексте гибридной войны «активные меры» российских спецслужб не единичны, а носят систематический характер: «зеленые человечки» и аннексия Крыма, военная интервенция на Востоке Украины с привлечением сербских и не только наемников, «националистические» провокации в Одессе и на Западной Украине, вмешательство в выборы и финансирования политических партий, распространения фейковых новостей, покушения и громкие убийства. Последние три элемента являются и частью агрессии России против гуманных ценностей Европы и Америки. Более того, Кремль вызывающе дает понять, что готов не ограничиваться простыми методами. Химические атаки происходили и раньше, но теперь они стали элементом совокупности методов давления на другие государства.
То же касается отрицания как обязательной сопровождающей составляющей гибридной войны прибавилось запугивания химическим оружием.
Как постоянный член СБ ООН Россия знает, что международное сообщество не имеет рычагов влияния на нее вне санкций, потому что она имеет право вето, а от всего остального может откупиться.
Так, граждане иностранных государств, обслуживая свои бизнес-интересы, лоббируют и пропагандируют улучшение отношений с Россией: Северный Поток — 2 подается гражданам европейских стран как исключительно коммерческий проект, Adidas випускает футболки с надписью СССР, а немецкая Der Spiegel (Зеркало) пишет о том, что Германия должна оставить Украину и Грузию в сферах интересов России.
Поэтому «наказание за недопустимое» банально разменивается на деньги.
Более того, все, кто не отказывается от денег, которыми Кремль платит за подрыв основ международного взаимодоверия, будет этим летом сидеть рядом с инициаторами этого «подрыва».
В июне и июле 2018 Россия будет принимать чемпионат мира по футболу. Это один из самых удачных «активных мероприятий» главного разведчика страны — президента Путина.
Такие грандиозные спортивные события — это всегда признание достижений руководства страны принятия. Но поездка мировых лидеров к Путину — это все равно, что поездка на бал к ИГИЛ, на военный парад Северной Кореи или на празднование «побед» Асада. И есть такие, которые поедут, несмотря на то, что эти четыре субъекта находятся в одной плоскости преступной деятельности, лишь один из них является террористической организацией, а другой — постоянным членом Совета Безопасности.
Следует отметить, что международное право больше не обеспечивает мира между государствами. Поэтому инстинкт самосохранения нашептывает, что пришло время переосмыслить подход к организации международных отношений, где одна страна, будучи постоянным членом Совета Безопасности больше не сможет шантажировать мир; где применение химического оружия государствами будет признано актом государственного терроризма, и где наказание за эти действия совершается странами-союзниками совместно и последовательно. Известно, что в январе было создано новое Международное партнерство против безнаказанности использования химического оружия. Украина является членом этого партнерства. Однако на данном этапе, оно ограничилось лишь декларацией и санкциями.
Роль Украины в нынешних международных процессах — это интерпретировать действия России миру. У Украины — большая миссия: вытеснить Россию из сознания народов мира как надежного партнера в международных делах, а впоследствии — заставить мир переосмыслить место России в Совете Безопасности ООН. А Нн данный момент Украина должна интенсивно лоббировать отказ от участия в чемпионате стран, которые ценят права человека и международное право. Это будет первая большая победа Украины на пути к установлению справедливой системы международного права.
Марта Барандий, юрист-международник, основатель организации Promote Ukraine, Брюссель
Светлана Сюрик, активист организации Promote Ukraine, Брюссель
Украинская независимость: затянувшийся развод
<p>Украинская Национальная полиция — последнее время стала объектом суровой критики со стороны правозащитников и других представителей гражданского общества за преследования журналистов и общественных деятелей. Хотя еще 2 года назад общество с надеждой смотрело на создание нового органа, который должен был стать символом построения новой Украины.</p> <p>В Европе имидж полицейских зачастую тоже не идеален, часто их критикуют за слишком жесткое подавление протестов, иногда говорят о расизме и отсутствии непредвзятости. Еще десять лет назад в странах восточной Европы, таких как, например, Польша и Румыния, небезосновательно заявляли о коррупции в полицейских рядах. Но в большинстве европейских стран сущестуют программы и пиар-компании по улучшению имиджа полиции с постерами и плакататами, там также проводят целые информационные кампании с активным вовлечением общественности. Полиция всячески пытается показать свою открытость обществу. К примеру, в Бельгии полицейские участвуют в гей-парадах, надувая шарики. Так, стражи порядка демонстрируют свою толерантность и служат примером для других.</p> <p><img class="aligncenter size-medium wp-image-1796" src="https://address-europe.com/wp-content/uploads/2017/08/P1012324-640x480-600x450.jpg" alt="P1012324-640x480" width="600" height="450" srcset="https://address-europe.com/wp-content/uploads/2017/08/P1012324-640x480-600x450.jpg 600w, https://address-europe.com/wp-content/uploads/2017/08/P1012324-640x480.jpg 640w" sizes="(max-width: 600px) 100vw, 600px" /></p> <p>В Украине пока еще имидж полиции оставляет желать лучшего. Отношение к ней противоречиво, как внутри страны, так и за ее пределами…</p> <p><strong>Что же произошло за эти 2 года после Майдана? И стала ли новая полиция качественно другой или изменилось только название?</strong></p> <p lang="ru-RU">Создание Национальной полиции 4 августа 2015 года должно было стать наглядным символом воли к масштабному реформированию страны после Майдана и построению «новой Украины».</p> <p lang="ru-RU"><span style="font-size: medium;">Но успешность работы новой полиции зависела от ряда ключевых факторов: качество обучения и темпы обновления рядов; антикоррупционной политики и доверия со стороны граждан, уровень которого на тот момент близился к нулю.</span></p> <p lang="ru-RU"><span style="font-size: medium;">Чтобы решить эти проблемы старая «советская» милиция</span><span style="font-size: medium;"> была распущена, ей на замену в идеале должны были прийти новые — вежливые, хорошо обученные и неподкупные полицейские.</span></p> <p lang="ru-RU">Ожидания были велики. Рейтинг доверия к полиции взлетел с 6-7 процентов в 2014-м до 80 процентов в 2015 году с началом реформы. Правда, не сегодня, он снова опустился — до 28 %, что заставляет некоторых экспертов говорить о ее провале.</p> <p lang="ru-RU"><span style="font-size: medium;">Когда объявили конкурсный набор в полицию — откликнулись</span><span style="font-size: medium;"> 34 000 человек, причем 90 процентов кандидатов были с высшим образованием и более четверти новых полицейских были женщинами, что один из самых высоких показателей в мире. Правда, эксперты говорят, что де-факто многие из скомпрометированных ранее «кадров» умудрились остаться на своих местах, успешно пройдя переаттестацию. </span></p> <p lang="ru-RU"><span style="font-size: medium;">При помощи западных союзников (США</span><span style="font-size: medium;">, Канада и Великобритания) для полицейских организовали курсы английского языка. Теперь сотрудники полиции могут помочь и иностранцам путешествующим в Украине — раньше с этим были, мягко говоря, проблемы. </span></p> <p lang="ru-RU">Курировать реформу органов правопорядка назначили грузинку <span style="font-size: medium;"><span id="orfo-misspelled-7" class="orfo-misspelled">Хатию</span> <span id="orfo-misspelled-8" class="orfo-misspelled">Деканоидзе, которая впоследствии покинула свой пост</span>. Она считала, что ключ к очистке полиции — увеличения зарплаты сотрудников. Среднемесячная заработная плата для офицера составила от 7 000 до 10 000 гривен при средней зарплате в Киеве — 6000 гривен. На то у нее был железный аргумент: если люди могут позволить себе жить на свою зарплату, они менее склонны коррупции.</span></p> <p>Тем не менее уже сейчас нейтральность новых полицейских периодически ставится под сомнение. И достижения связанные с воплощением в жизнь реформы могут оказаться под угрозой из-за конфликта интересов и непрозрачности. Главное, чего ожидают от полиции, как в украинском обществе, так и в Европе — что полицейские будут соблюдать нейтралитет в политических вопросах.</p> <p><span style="font-size: medium;">Однако, мы видели опыт реформ в других странах бывшего СССР где этого не произошло. Так, несмотря на крупные инвестиции из-за рубежа, полиция часто все еще подавляет протесты и преследует СМИ в Кыргызстане и Молдове. В этом случае отсутствие верховенства права и отсутствие понимания принципа «закон один для всех» привело к пагубным последствиям. Будем надеяться, что Украина не попадет в ту же ловушку.</span></p> <p lang="ru-RU"><span style="font-size: medium;">Причина провала реформ в других странах, которые пытались избавиться от <span id="orfo-misspelled-10" class="orfo-misspelled">советскости</span> в том, что они осуществлялись самим полицейским аппаратом, без сотрудничества с общественностью, как это происходило в большинстве стран ЕС. Поэтому реформы не развивались, а шли на нисходящую. Только узкая группа влиятельных лиц принимала решения, а группам гражданского общества предлагалось обсудить уже принятое законодательство пост-фактум. Украина же имеет шансы не повторить подобную историю, поскольку она увидела преимущества участия гражданского общества в процессе, когда активисты вносили свою лепту в создание новых законов о полиции в июле 2015 года. Так, одна из поправок от общественности — необходимость офицеров носить значки, удостоверяющие личность. Если общестенность отстранят от участия в реформировании полиции — вероятно, что это снова приведет к тому, что она будет служить правительству и его политическим интересам.</span></p> <p>Евросоюз, который всячески поддерживает процесс реформ в Украине, активно занимается и правоохранительными органами. Недавно на их реформирование выделили 6 миллионов евро. Программа в том числе предусматривает усиление взаимодействия с общественностью и увеличение доверия к полиции.</p> <p lang="ru-RU"><strong>Камерон Гибсон</strong></p> <p><img class="aligncenter size-medium wp-image-1794" src="https://address-europe.com/wp-content/uploads/2017/08/Screenshot_2-382x500.png" alt="Screenshot_2" width="382" height="500" srcset="https://address-europe.com/wp-content/uploads/2017/08/Screenshot_2-382x500.png 382w, https://address-europe.com/wp-content/uploads/2017/08/Screenshot_2.png 390w" sizes="(max-width: 382px) 100vw, 382px" /></p>